А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
В пыльном мире дом Истомина был разбит, разорен: перегородки и потолки, смятые и проломленные, щетинились черной щепой и выкрученными, размочаленными обломками досок. За окнами висел белый туман, контуры пейзажа угадывались смутно. А из-под двери тянуло острым холодом, неплотно пригнанный косяк оброс инеевой бородой. В Старом мире с Хармони сопрягался остров Врангеля - там уже была зима. Какие-то знания об острове Врангеля готовы были впрыгнуть в сознание - Глеб сумел удержать их там, где они были. У него это уже получалось время от времени. Он постоял, поглядел по сторонам, потом вернулся. Там все было, как было. Ничего нельзя с этим сделать, ничего... Почему-то пересохло во рту. А утром, выпив чаю с пышками - встали и куда-то пошли. Городок был мал и почти нелеп, но какой-то стержень в нем ощущался. Перед домами посажены были узенькие, едва ли шире тротуара, садики, обнесенные низким штакетником. За невысокими заборами виднелись мощеные дворы или лужайки, пересеченные кирпичными дорожками. У многих домов были обширные веранды, там стояли столы и стулья; двери лавок не закрывались. Ездили местные жители только верхами, что и понятно: невысокие, но крутые лесистые горки окружали городок со всех сторон, и добраться до шахт - основного места работы мужчин - больше было нечем. Похоже, что и для того, чтобы съездить к соседу в гости - седлали лошадей. На четверку пеших хожденцев - Коротченя с казаками остались в доме Ермолая Платоновича - глядели удивленно. За городом, спрятанное густой полосой начавших краснеть кленов и высокой стеной, стояло приземистое темно-коричневое здание с высокими узкими окнами-бойницами по второму этажу и вообще без окон - по цокольному. Это была тюрьма для "побегунчиков" - тех, кто более двух раз пытался бежать с Хармони. - Я по молодости сам чуть парус не поднял, - гудел Ермолай Платонович, шумно размещаясь за тяжелым черным столом; кожа столешницы была тусклая, пятнистая от чернил, а деревянная окантовка ее блестела зеркально. Лет пятьдесят было этому столу, если не все сто. Сволочная натура людская: одним живешь - и ничего; а сравнить пытаешься - и все, покатилось... Хоть с бабами это так, хоть с лошадьми, хоть с городами, хоть с чем... Сюда я как попал - ну, думаю, рай земной! А через год взвыл: не могу, отпустите! Куда пустите, зачем? Ладно, мне человек добрый попался, а как не попадается такого? Вон их за стенами - два десятка. Волками воют, даром что луны нет... Это теперь мы, старики, так стараемся все устроить, чтобы попестрее было, по-разному везде, а когда я начинал, наши старперы все Город Солнца учинить норовили, козлищи... Честное слово, чуть прахом все не пошло... Неся несколько папок, вошел начальник тюрьмы: высокий, сухощавый, с нездоровым желтоватым лицом человек без возраста. - Вот, господа, - он положил папки на стол; пахнуло пылью. - Шесть человек, достаточно, мне кажется... - Миша, - перебил его Ермолай Петрович, - а ну-ка, навскидку: ты бы с кем пошел, если бы приперло? далее